|
Стрекозий взглядСтрекозий взглядСергей Попов, Русская народная линия Актуальные темы / 19.04.2010
Предисловие. Священник Александр Шумский Московского поэта Сергея Витальевича Попова знают многие из тех, кто интересуется современной поэзией. Когда он изредка приходит на поэтические тусовки, по залу проносится шепоток: «Попов пришел...». Сам наблюдал. Но Попов тусовок не любит. А чтобы печататься - надо тусоваться... В толстые журналы его стихи приносили друзья-поэты. В «Новом мире» редакция прикрепила к подборке записочку приблизительно такого содержания: «Даровитые стихи... но не в нашем формате... лучше - в «Москву». В поэтический отдел журнала «Москва» стихи Попова понес сам главный редактор журнала, но «знатокам поэзии» стихи не понравились. В «Литературной учебе», где полагается подборку стихотворений сопровождать их критическим разбором, сказали, что стихи отличные, но отныне редакция переходит к традиционной политике и будет печатать только дебютантов. Статью о стихах Сергея Попова для «Литературной учебы» написал я и, после отказа, решил отправить наш совместный материал на Русскую линию, где его незамедлительно опубликовали. Вся многогодовая толстожурнальная волокита развалилась за два дня. Хвала Русской линии - мир узнал нового поэта. Сразу после первой публикации его стихи стали расходиться по России и за ее пределами. На сайте Центра русской диаспоры в Чешской Республике "Русские в Чехии и Моравиии" (со ссылкой на первоисточник) стихи Сергея Попова опубликованы наряду со стихами Владимира Солоухина, Николая Рубцова, Юрия Кузнецова, Анатолия Передреева и других замечательных русских поэтов. На одном из ветеранских сайтов на титульном листе помещены портреты и стихи всего двух русских поэтов - Александра Твардовского - «Я убит подо Ржевом» и Сергея Попова - «Родительская суббота». Стихотворение «Родительская суббота» размещено рядом с православными заупокойными молитвами о воинах, погибших в годы войны 1941-1945гг., читаемыми каждый год 9 мая. Редакция, появившегося недавно интересного сайта « Экономика - Информация - Наука», попросила Сергея Попова подобрать любимые им, но малоизвестные широкой публике стихотворения русских поэтов второй половины XX- начала XXI веков. Он осуществил просьбу, и на сайте появилась новая рубрика - «Из другой школы». Я видел, как все это повлияло на самого поэта. За несколько месяцев на моих глазах родилась новая книга - «Стрекозий взгляд». Без народной Русской линии этого бы не случилось. Именно Русской народной линии присуще сферическое зрение. Взгляд, видящий «правых» и «левых», «белых» и «красных», церковных и нецерковных. Взгляд, одновременно видящий настоящее, прошлое и будущее. Взгляд, объединяющий наш народ во имя Господне. Книга состоит из 7 разделов: « Алуштинские хиппи», «Война», «Канатчикова Дача», «Невероятная», «Стихи для Гали», «Не знаю», «Бакен» и эпилога. Вот избранные стихотворения из новой книги Сергея Попова.
Соло на ударных Памяти Евгения Бодягина Курортный город стих и пах - Пора наслаждаться ночью и морем, И из рассудка, Как из суфлерской будки, Уже подсказывают - шепните «Ах»... Но души полнились не вздохами, а воем! И город курортный вставал на дыбы, Спасаясь вином, как в жару - душем. И люди становились правдиво грубы, И каждого нужно было слушать - «Послушай, так-твою-так, кореш, Ну как не пить?! - Бездомных кошек обижать не стоит И их котят тоже не стоит топить! Так почему же это тебя не беспокоит?!» А ночь тенистая, как шелковица, Так и не дождавшись обещанного «Ах», Униженно заигрывала с людьми, Как с любовником брошенная любовница, Чудесными звездами, запахами и пеньем птах. Русский пингвин Отчаянный русский пингвин, Сбежавший из зоопарка, Клюкнувший водки графин, Поцеловавший цесарку, Борющийся за права Австронемецких пингвинов, Путающийся в словах... Птица-рыба-мужчина?! Пингвин, рожденный в неволе, Слушающий Queen - Ты уже не пингвин, Ты просто очень болен. Шансон Война жиганов и воров, От белого и красного движений... Во, наломали урки дров Для новых русских поколений. Дрова горят, сначала, в пионерских, А после в туристических кострах, Мы ловим кайф в колымских и анзерских Блатных, нерусских, в общем-то, словах. Остановись, Россия! Пахнет серой Твой барский и палаточный уют... Того гляди, и впрямь - «Идут на Север...» С амвонов наши дьяки запоют. Старый солдат Дяде Боре Переставляет стул жена, И он копает грядки. И глубина, и ширина - Всё у него в порядке. Солдат всегда умел копать Окопы да могилы. Копать труднее, чем стрелять - Тут больше нужно силы. Вот так, даст Боже, и умрём На сотках, на участке - А то, что мы Берлин берём, Мерещится как в сказке. Наш товарищ умирает! Сколько времени? Четыре? Все подсчитано давно. Снова о войне и мире Начинается кино. Мы, воюя, тихо дремлем, Наблюдаем за резней - И летят ракеты в Kremlin Под названием «Cowboy». Бой идет, а мы уснули, Снится нам с тобой война, И свистят так страшно пули, И война во сне страшна. Пуля сердце разрывает. Тело сонное молчит. «Наш товарищ умирает!» - Телевизор прокричит. Женщина из Семипалатинска Русская женщина из Семипалатинска Что-то чуть-чуть заплутала в Москве - Белые девочки в платьях из латекса Не умещались в ее голове. Каждый второй здесь уже немосковский, Девки стоят на Тверской на подбор... Просит людей где-то у «Маяковской»: «Слушайте, где здесь Успенский собор?». Новый лексикон Мир раздирается словами. Слова господствуют над нами. Испепеляют дикари Слова, подаренные греками. Татуированными зэками Лежат на полках словари. Будильник И задохнулся: "Анна! Боже мой!" Давид Самойлов. Пестель, поэт и Анна Вставая утром, нажимая кнопки, Не забывай, что может выбить пробки, Что электронов сказочный поток Открыл Ампер, а закрывает Бог. Что, осознав грозу, Микола Тесла Тебе позволил, не вставая с кресла, Смотреть с утра на весь подлунный мир Через густой, взволнованный эфир. Но если вдруг отключится розетка, Твоя квартира превратится в клетку. И потечет безвольный холодильник... А был ведь, помню, погреб...И будильник - Тот механический, ушастый, дорогой Родительский, дешевый...Боже мой. Они придут Воевали в дальних заграницах, и в Москву придем наверняка - как в освобожденную столицу 345-го полка. Виктор Верстаков. Песня 345-го полка. За что тебя убьют - не знаю. За что меня убьют - молчу. Они придут не из Китая... Такие - ростом с каланчу. Они придут из недр Сибири. Ты помнишь тот метеорит - Тунгусы это, слышишь, зыри На их спокойный, страшный вид. Столичных дам погонят плетью Туда - к любимым соболям И все зальют сибирской нефтью От Петербурга до Кремля. Империя Имперский дух К молитвам глух - Не надо лицемерия... А клюнет жареный петух - Вернись назад, Империя! Когда громят монастыри Заморские богатыри, И всюду суеверия... Все дедовские псалтири Перечитаю до зари - Вернись назад, Империя! * * * Собаки лают, как в деревне, А это все же городок... Я - о лягушке, о царевне, А вы - про сломанный замок, Про те убийства у сараев, Про то, что там всегда темно, Про то, что русских караваев Мы все не трогали давно. Вас понимать - уже привычка, В душе обидная до слез. Уходит поздно электричка... Скажите вслед: «Спаси, Христос!» А больше ничего не нужно. Неужто же спокойней спать, К чужой судьбе прижав натужно Всезнанья черную печать. * * * Я так люблю тебя, Что жизнь моя теперь Не состоит из черточек и пятен. Да, может быть, во мне проснулся зверь, Но этот зверь мне дорог и понятен. Я жить хочу И по твоим глазам Свою судьбу сейчас так ясно вижу. О, до чего ж я слабость ненавижу, Всю Землю поднимая к небесам! *** По вечерам сгорают свечи И в ресторанах, и в церквах... И во главе кровавой сечи - То праведник, то вертопрах! Сопровождают поцелуи Блуд... и почтение икон, И на коне лихом гарцует То Константин, то фараон. О, сколько нужно слез и боли, И сколько - «против», сколько - «за», Чтобы отдаться Божьей Воле И отличать добро от зла. Честертон Я, говорю, сейчас, может быть, разорюсь на трояк и к самому профессору сяду и поеду. Михаил Зощенко. Четыре дня Вот пойду и куплю Честертона, Честертона я что-то люблю... Миллиарды и миллионы Виртуозно на нуль поделю. Получу, как и все, бесконечность - Бесконечность добра и любви И... оторванную конечность, Перемазанную в крови. Римский папа - вот эта конечность... Он, конечно, не чувствует боли... Все, деля на такую конечность, Получаем нули или ноли. Иерихон Взревели праведные трубы, И пал безбожный Ерихон... А тут - гранатометов тубы, Ракет глазастых легион. Иерихон опять стоит! Найдется праведник один - И вновь Израиль победит. Но, где же, ты, Исус Навин?! Как извратилась ваша вера - Исус Навин - уже химера. Быстрая баллада Ничего я не просил у Бога, В церковь только изредка ходил... И казалась трудною дорога. Молод был. А не хватало сил. Почему Господь меня приветил? Отдал сразу всё свое добро. В хламе я подарка не заметил, Выбросил в помойное ведро. Стал Господь цедить добро по капле И давать растяпе-дураку... А уж бесы поджигали пакли - Выбросись с балкона и ку-ку. К счастью оказался на помойках... Стал добро пропавшее искать. Часть нашел. В лесу, при новостройках. Старым стал, а рядом благодать. И поплелся к уцелевшей церкви, Поклонился Богу и сказал: «Вот, Господь, пока не съели черви, Пред тобой дурак опять предстал». * * * Я вскочил на подножку улетающей Пасхи. Отдышаться никак не могу. Думал - все это старые русские сказки, Думал, думал еще на бегу. Почему так сияет прокуренный тамбур, Хоть на грязном полу я сижу? Кто ввинтил эту светлую теплую лампу? Есть ответ... Но сейчас не скажу. Самолётик Ночное небо. Звёзды. Их полно. Но вот летит тревожный самолётик... В нем тоже люди. Люди пьют вино, Чтобы забыться в сумрачной дремоте. Помигивают в крыльях огоньки. Что звёзды по сравненью с ними?! Когда простые наши мужики Корабль ведут по ледяной пустыне. * * * Видел я Луну и Солнце С двух сторон одной реки В приоткрытое оконце Силой Божия руки. Что я по сравненью с ними... Говорят - величина. Если так... Отличью имя - Совесть. Только где она? Гипсовые рудники Как хорошо смотреть и думать на гипсовые рудники. На теплоходе - старики. Один из них почти не ходит, Но он идёт-идёт-идёт, И с ним совместно теплоход Буравит супротив теченья. Ночь впереди. Но бакенов свеченье Огородит его поход. |
|